В старые добрые времена, которые, в прочем были не такими уж и добрыми, когда все мы упорно шли к коммунизму и строили светлое будущее, когда такие понятия, как «гластность» и «перестройка» не успели помутить умы самых ярых предводителей построения этого самого будущего, когда быть евреем было хуже, чем быть прокажённым, а русских любили и почитали во всех частях Советского Союза; когда этот самый Советский Союз имел место в наличии, а мысль об отделении никому и в голову не приходила даже в самом кошмарном сне, жил себе Растигайло Остап Исаакович – скромный бухгалтер на небольшом заводе по изготовлению зап.частей в маленьком городке на Украине.
Остап Исаакович не был ни парторгом, ни зав.отделом; он никогда не лез на рожон и, вообще, жил по принципу – тише едешь, дальше будешь. И жил Остап Исаакович, действительно, скромно – занимал маленькую, но отдельную однокомнатную квартирку, обставленную сугубо мебелью отечественного производства, одевался скромно, но со вкусом в «Универмаге» не по далёку от дома и покупал продукты строго в «Универсаме» там же, не далеко. Личного автомобиля он не имел и в отпуск никуда не ездил, а проводил его дома, читая книги или газеты; за границей никогда не был и не планировал там бывать, давольствуясь информацией о жизни за рубежём, почерпываемой из телевизионных передач «Клуб кинопутешественников» и «Вокруг Света».
Ещё со школьной скамьи маленький Остап Исаакович уяснил для себя, что всего нужно добиваться самостоятельно, кропотливым и усердным трудом, поэтому в школе он был прилежным и усердным учеником, но слишком не задавался – всегда был рад помочь товарищам и без проблем давал списывать домашние задания и контрольные всем желающим, за что все его и любили, называя Профессором. Дома Остап Исаакович был хооршим сыном и внуком, охотно помогал матери по хозяйству и участливо ежедневно интересовался здоровьем бабушки, которая постоянно жаловалась то на подагру то на повышенное давление, хотя ни первого ни второго у неё не наблюдалось; пожилой женщине хотелось постоянного внимания со стороны домочадцев и ощущения собственной значимости, что полностью компенсировалось за счёт маленького Остапа.
Успешно закончив школу с серебрянной медалью (на золотую Остап Исаакович не дотянул лишь слегка, из-за своей скромности и неделания высовываться напоказ), Остап Исаакович поступил в Торгово-Экономический институт на бухгалтерский факультет, который блестяще закончил, хоть и не получил красного диплома, как все того ожидали. Всю свою жизнь Остап Исаакович упорно и целенаправленно шёл вперёд, останавливаясь лишь в полу-шаге от полной триумфальной победы. Таким уж был характер Остапа Исааковича.
В личной жизни Остапа Исааковича можно было бы назвать полным неудачником. Он, конечно же, влюблялся и страдал, но в силу своей природной застенчивости даже представить не мог себе, как можно было подойти и предложить предмету обожания пройтись под ручку по бульвару, не говоря уже о чём-либо более серьёзном вроде похода в кино или кафе. Перевалив за рубеж 40, Остап Исаакович махнул на себя рукой и решил дожить свой век закоренелого холостяка уютно и скромно в обществе любимого кота Василия, который, в прочем, не разделял отношений хозяина с противоположным полом и переодически исчезал на несколько дней, а то и недель, а вернувшись так же неожиданно, как и исчезнув, он тёрся боком об колени Остапа Исааковича, мурлыча что-то себе в усы, и морда его недвусмысленно выражала полное удовлетворение от того, чем он занимался во время отсутствия.
В это необычное утро (а именно таким оно останется в памяти Остапа Исааковича) он проснулся со щемящим чувством беспокойства и тревоги в душе. Василий уже несколько дней был со своей новой подружкой в очередном загуле, к которым Остап Исаакович настолько привык, что даже не обращал внимания. Лишь перед уходом на работу он всегда оставлял для Василия полную миску молока, на случай возвращения последнего неожиданно, во время его, Остапа Исааковича, отсутствия.
Остап Исаакович прошёлся по комнате, выглянул в окно, но чувство тревогу не покидало его. «Может что-то случилось с Василием? Может на этот раз он заболел и сам не может прийти домой?» Остап Исаакович попытался отогнать от себя неприятные мысли. Он умылся, выбрил и без того чистые и гладкие щеки и подбородок, одел брюки, свежую накрахмаленную рубашку, галстук, выпил стакан кефира с рогаликом за 6 копеек (привычный завтрак) и налил в миску молока для Василия. Затем, одев пиджак и сунув ноги в сандалии, Остап Исаакович надел шляпу и, взяв под мышку старый потёртый портфель, вышел из своей квартиры.
Проходя по двору он на всякий случай заглянул за мусорники – любимое место отсидки Василия, но не увидев его там, торопливо зашагал дальше, к автобусной остановке. День обещал быть замечательным: ярко светило солнце, отражаясь в окнах домов и стёклах проезжающих мимо автомобилей и разливалось в воздухе всеми цветами радуге; лето входило в свои права пышно зеленеющими деревьями, теплом и даже поливальными машинами, уже с утра успевшими полить улицы, оставив в некоторых местах лужицы, в которых купались и дрались воробьи. «Может мать?» – продолжали одолевать Остапа Исааковича беспокойные мысли. Но он только вчера вечером разговоаривал с ней, справился о здоровье и спросил или ей что-нибудь нужно. Отбросив и эту мысль, он продолжал свой путь, не зная и не подозревая, что наслаждается последними минутами своего привычно-размеренного бытия. Остап Исаакович не мог себе даже представить, что вот сейчас, дойдя до угла и повернув, он навсегда лишится покоя, а новая, скачущая голопом, жизнь станет таким кошмаром, что смерть, пожалуй, покажется ему самым лёгким и желанным избавлением.
Автобус подошёл, как всегда, во время. Остап Исаакович поднялся в полу-пустой в этот час салон и занял привычное место в середине у окна, поставив портфель себе под ноги. В последнюю минуту, когда двери уже готовы были захлопнуться, в автобус вскочил запыхавшийся гражданин. Оглянувшись несколько раз и озираясь по сторонам, он прошёл в середину салона и, остановившись рядом с Остапом Исааковичем, упал на свободное место рядом, бросив себе под ноги потрёпанный портфель, очень напаминающий тот, что стоял в ногах у Остапа Исааковича.
Гражданин тяжело дышал и пот градом катился по его полному раскрасневшему лицу, хотя погода не была такой уж жаркой. Он явно страдал одышкой; дыхание со свистом вырывалось из его груди. Продолжая озираться, он слегка наклонился к Остапу исааковичу и прошептал:
- Товарищ, мне нужна ваша помощь!
Остап Исаакович не сразу понял, что слова эти были обращены к нему. Он медленно повернул голову к случайному соседу и удивлённо вскинул брови.
- Простите, это вы мне?
- Вам, вам! И, пожалуйста, по тише, я вас умоляю!
Всё существо странного гражданина выражало мольбу.
- Вы должны взять мой портфель, а мне отдать свой!
Остап Исаакович удивился ещё больше, но не успел он сообразить, что ответить на столь странное предложение, как гражданин схватил его портфель и ринулся к выходу, едва успев выскочить в распахнутые двери. Несколько секунд Остап Исаакович оторопело смотрел через окно на гражданина, который, зажав под мышкой его, остапа Исааковича, портфель, торопливо зашагал по пустой улице и скрылся за поворотом, а автобус, в котором остался поражённым случившимся Остап Исаакович, покатил дальше.
Всё ещё недоумевая, Остап Исаакович взял оставленный неизвестным гражданином портфель и вышел на своей остановке. Оглянувшись по сторонам (нервозность гражданина передалась Остапу Исааковичу по наследству с портфелем), он пошёл к проходной родного завода, прошёл по двору мимо мастерских и поднялся в свою контору. Всё было как обычно, если не считать случая в автобусе и не учитывать того, что под мышкой Остап Исаакович держал чужой портфель, содержимое которого было ему абсолютно не известно. «А вдруг там бомба?!» - эта мысль вспыхнула в голове Остапа Исааковича внезапно и очень ему не понравилась. Он слыхал об экстремистских акциях за рубежом, ежедневно прочитывал газеты «Правда» и «Новости» и каждый вечер в 9 часов смотрел программу «Время». «Но ведь это там, в капиталистическом мире, взрываются бомбы, грабятся банки и поджигаются дома мирных жителей.» – попытался успокоить сам себя Остап Исаакович. «А у нас такого быть не может! Мы миролюбивые, добрые, мы боримся за равноправие всех трудящихся и за спокойствие в стране.»
Войдя в контору и поздоровавшись с сотрудниками, Остап Исаакович бросил портфель под стол, отметив про себя отсутствие взрыва, что придало ему уверенности в ошибочности своего предположения, и попытался забыть о его существовании, занявшись заводской отчётностью. Вспомнил он о портфеле только во время обеда, привычно потянувшись под стол за своим, в котором должен был лежать аккуратно завёрнутый бутеброд с любительской колбасой, положенный им туда с вечера и треугольный пакет молока. Вздохнув с сожалением о предстоящем обеде в заводской столовой, Остап Исаакович вышел из-за своего стола, одел пиджак и шляпу и отправился в столовую, отмечая по дороге, что вся эта история начала его раздражать и что, вернувшись с обеда, он должен ознакомится с содержимым портфеля и попытаться вернуть его странному владельцу.
Но по возвращении из столовой Остап Исаакович опять зарылся в отчётностях и только вечером, собираясь домой, он вспомнил о портфеле, решив открыть его уже дома. Всю дорогу домой Остап Исаакович гнал от себя тревожные мысли, которые мелькали в его голове и были связаны с неизвестным утренним попутчиком и его портфелем, но они снова и снова возниками, нагнетая и без того неприятные ощущуния. Поэтому к моменту, когда Остап Исаакович вошёл в свою квартиру, он был уже прилично на взводе и слегка вздрогнул от раздавшегося телефонного звонка.>>>

<<ПРОДОЛЖЕНИЕ>>
вернуться к содержанию
вернуться в ДАРЫ МОРЯ
вернуться на ОСТРОВ РУСАЛКИ