Такси немного попетляло по улицам, выбираясь из затора. Опять что-то ремонтировали. Ярко белела щебенка, дымил прямоугольник иссиня-черного асфальта, оранжевым жуком ползал взад-вперед дорожный каток. Идущие впереди машины притормаживали, объезжали. Наконец вырвались из города, на простор. Вдали, за перевалом, размытым акварельным пятном зеленели горы. Андрей повернул ручку, приоткрылось боковое стекло. Тугой теплый ветер ударил в лицо, растрепал волосы. Андрей зажмурился от удовольствия и словно провалился в небытие...Kогда опять открыл глаза внизу уже простиралось море до самого горизонта, благоухали запахами субтропики, пестрел разноцветьем рынок, вокруг текла безмятежная курортная жизнь. Возле гостиницы Андрей расплатился с шофером и, подхватив сумку, через застекленную дверь прошел в холл. В глаза сразу бросилась табличка: "РЕГИСТРАЦИЯ УЧАСТНИКОВ МЕЖДУНАРОДНОЙ КОНФЕРЕНЦИИ ЭНТОМОЛОГОВ". Эти самые участники, исключительно мужчины, пожилые и не совсем, только что позавтракали и сейчас уютно расположились в креслах, отдыхали, дымили сигаретами, лениво переговаривались, смеялись. На Андрея никто из находившихся в холле не обратил внимания. Он поискал среди них знакомые лица, не нашел и направился прямо к окошку администратора. Просунул туда свой паспорт. Женщина-администратор нашла его фамилию в списке и, протягивая листок для регистрации, сказала извиняющимся голосом: — Простите, господин Соломин, но вы задержались на три дня. Сожалею, номера с видом на море у нас закончились. Только в город. Андрей кивнул. Взял у нее листок, отошел к столику. Достал из кармана пиджака шариковую ручку и приготовился заполнить анкету, когда кто-то сзади хлопнул его по плечу. Андрей повернул голову. Перед ним, сверкая лысиной в бисеринках пота и расплывшись в улыбке, стоял на нетвердых ногах его коллега из Подольска Борька Николаевский. — Старик! Ты где пропадал?.. Тут без нас с тобой никто пулю толком расписать не может! Глаза у Борьки были мутные, оловянные, от него сильно разило перегаром. Андрей поморщился. Пробормотав в ответ что-то невразумительное, он вновь подвинул к себе листок с анкетой, но что-то отвлекло внимание. В холл гостиницы вошла женщина. Она шла вдоль кресел, листая на ходу какие-то бумаги. Сидевшие в креслах мужчины мгновенно прекратили разговоры, и все как один, провожали ее восхищенными взглядами. Женщину это ни смутило, ни заинтересовало. Вообще никаких эмоций не отразилось на ее лице. Она словно пребывала в безвоздушном пространстве, другом мире, окружающее, казалось, для нее не существовало. На ней был безупречный деловой костюм цвета свежей травы, делавший ее, тем не менее, весьма привлекательной и сексапильной. И сама она была в это утро свежей и легкой, как дыхание морского ветерка в знойный полдень. Стройные сильные загорелые ноги свободно несли ее красивое, соразмерное тело. Стянутые на затылке зеленой лентой медно-рыжие волосы подчеркивали длинную шею. Тонкая, полупрозрачная ткань блузки под жакетом ничуть не стесняла высокую грудь, оставляя наблюдавшим простор для воображения. Женщина прошла совсем рядом, обдав Андрея дурманом дорогих духов и еще чем-то, от чего по всему его телу словно пробежала дрожь, и он сразу почувствовал сильное волнение. — Переводчица, — вернул Андрея на грешную землю голос Hиколаевского. — Зря пялишься! Тут уже до тебя многие пускали слюну, даже иностранцы. И все мимо бани... Так что можешь спокойно отдрочиться в номере на досуге. Но ты посмотри, какие ноги! Какие ноги! А грудь?.. Готов поспорить на что угодно, что она спокойно обходится без лифчика... Легкой пружинистой походкой, не замедляя и не ускоряя шаг, женщина проследовала к лифтам. — Эндрю! Англичанин. Седовласый, поджарый, как всегда элегантный сэр Джонатан Гленвилль из Кембриджа. Единственный, пожалуй, стоящий человек в этом гадюшнике. Толковый специалист, исследователь, неутомимый путешественник. Андрей искренне был рад встрече. Они обнялись. — Вы поспели как раз вовремя, Эндрю. Сегодня мой доклад. Приходите. Сэр Джонатан подготовился к докладу весьма обстоятельно. Каждый из участников конференции имел перед собой отксерокопированные и тщательно сброшюрованные листки пресс-релиза, где приводился подробный список и характеристики редких видов бабочек, встречающихся в заповеднике "Монгол Дагуур", что на севере Монголии. Докладчик совсем недавно вернулся оттуда из экспедиции и сейчас увлеченно рассказывал о своем путешествии к горе Хухе-Ула, расположенной в долине реки Улдз-Гол, неподалеку от впадения ее в озеро Хух-Нур. Область эта ранее была мало исследована, и сэру Джонатану удалось зарегистрировать 69 новых видов дневных чешуекрылых в раннелетний период спаривания. Свою речь сэр Джонатан подкреплял демонстрацией цветных слайдов с видами бабочек. С особым почтением, даже трепетом в голосе он рассказывал о семействе Hesperiidae — три самца и две самки. А также заметно отличающейся от него строением гениталий самцов подгруппе семейства Syrichtus tessellum, обнаруженной любознательным исследователем в гористой части на Алдон-Челоне и предпочитающей в связи с этим более увлажненные, открытые лесные биотипы — лет имаго в конце июня — июле... Pyrgus maculatus, довольно редкий вид, и потому был представлен в коллекции сэра Джонатана только одиночным экземпляром самца, но зато каким! В период брачных игр самочки Heteropterus morpheus и Thymelicus lineola беззастенчиво оставляли своих кавалеров, предоставляя им полную свободу пастись на мезофитных лугах близ Булум-Худука, а сами целыми роями устремлялись на зов к гордому пришельцу, очевидно, с целью улучшения генотипа рода. Женщина в зеленом переводила. Солнечный свет бил из окна, как бы пронизывая ее насквозь. Андрей неплохо знал английский. Вдохновенная, эмоциональная речь сэра Джонатана была подкреплена яркими эпитетами, сдобрена афоризмами и, казалось, Андрей не нуждался в интерпретации. Женщина, напротив, оставалась абсолютно индифферентной, переводила хотя и точно, но беспристрастно, словно автомат. Но в какой-то момент Андрей поймал себя на мысли, что слушает не сэра Джонатана, а ее. Он догадался, в чем дело. Голос, вернее, мелодика ее голоса, очаровывающая, обволакивающая, словно проникающая в самую душу, пробуждала целый вихрь самых потаенных чувств и желаний. Андрей покосился в зал, на сидевших там мужчин и понял, что не один он такой. Разгоряченные лица участников конференции, пожилых и не очень, говорили сами за себя. Все буквально пожирали женщину глазами с головы до ног. Ощупывали взглядами ее лицо, гладили шею, ласкали мочки ушей, впивались в яркий бутон алых губ, судорожно переходили ниже, к вырезу на груди и, уже не в силах сдерживаться дальше, в экстазе срывали с нее одежды, обнажая горячую, трепещущую плоть... Напряжение в зале, казалось, достигло предела. И сэр Джонатан это тонко почувствовал. Он завершил свою речь эффектным пассажем, подошел к женщине, улыбнулся ей и сказал, глядя в глаза: — Спасибо, мисс Вероника. Я испытал ни с чем не сравнимое удовольствие работать с вами. Сегодня вы особенно красивы. Я бы сказал, опасно красивы... Боюсь, что только это обстоятельство заставило собравшихся здесь олухов выдержать мой доклад до конца! В зале захлопали, засмеялись. Атмосфера моментально разрядилась. Все с шумом стали подниматься с мест, при этом стыдливо улыбались, избегая смотреть в глаза друг другу, потому что каждый испытывал сейчас почти одинаковые ощущения. Андрей оглянулся, ища глазами Веронику. Но она исчезла. Вечером Андрей спустился в маленький бар, расположенный в подвале под лестницей первого этажа. Полумрак, тихая музыка. За стойкой сэр Джонатан и двое немцев, оба уже в заметном подпитии. — Присоединяйтесь к нам, Эндрю. Что будете пить? Виски, бурбон... Андрей выбрал первый вариант. Присел на высокий табурет возле стойки, не спеша стал потягивать золотистый напиток со льдом. Сэр Джонатан сидел рядом, отхлебывая из своего стакана. — Ваши коллеги теперь смотрят в зале кино. Вероника им переводит. Жаль, я уже видел этот фильм... Они посмотрели друг на друга, понимающе улыбнулись. Пили молча, растягивая удовольствие. Случаются в жизни моменты, когда не нужно слов, хочется просто быть... В бар нахально попытались проникнуть две проститутки. Их со скандалом вытолкал местный вышибала. Возник небольшой скандал. И тут один из немцев, обратив к Андрею разгоряченное, пунцовое от выпитого лицо, принялся на плохом английском жаловаться ему на то, как все здесь скверно организовано. Скука, никаких развлечений, даже девочек к ним не пускают. Куда это годится?.. — Медицина не одобряет, — ответил Андрей по-английски. — На побережье недавно зарегистрирована эпидемия СПИДа. Он допил свой стакан. Встал, поблагодарил сэра Джонатана за угощение и покинул бар. Зал был едва заполнен на четверть. Демонстрировался эротический фильм. С экрана доносились проникновенные вздохи партнерши героя во время акта любви, звучала, то и дело приглушаемая микшером, английская речь. За пультом микшера, на заднем ряду, сидела Вероника. Она синхронно переводила томный диалог героев, все, как есть, откровенно и без купюр. Но голос ее, как и накануне днем, оставался бесстрастным, не выражал никаких эмоций по поводу происходящего на экране. Плохо ориентируясь в темноте, слыша только голос Вероники и ориентируясь на него, Андрей проскользнул между рядами кресел, уселся неподалеку. Когда взгляд немного адаптировался, он решился повернуть голову в сторону микшера. И совсем близко от себя увидел ее лицо. Андрей был поражен увиденным. В бликующем свете проектора лицо Вероники жило, пылало неподдельной страстью. Губы чувственно вздрагивали, ноздри широко раздувались, высоко вздымалась грудь. Казалось, она вместе с экранной героиней испытывает сейчас все радости любви... Свет в зале вспыхнул так неожиданно, что Андрей невольно зажмурил глаза. А когда открыл их, Вероники за пультом микшера уже не было. Сломя голову, он бросился вон из зала. Выскочил в коридор и в конце его, возле лифтов, вновь увидел Веронику. Он едва успел вскочить за ней в кабину лифта, как створки его плавно сошлись за его спиной. Лифт спускался вниз. Между Андреем и Вероникой стояли трое глухонемых в униформе служащих гостиницы. Судя по ящикам с инструментами в их руках, это были ремонтные рабочие. Они оживленно "беседовали" между собой с помощью жестов, видно о чем-то спорили. Лица их раскраснелись, покрылись испариной. Через их головы Андрей помахал рукой, чтобы привлечь внимание Вероники. И когда та обернулась, удивленно вскинув при этом глаза, попытался выразить жестами и мимикой, подражая глухонемым, свой к ней интерес. Вероника пожала плечами и отвернулась. Андрей заметил, что глухонемые перестали объясняться между собой и внимательно смотрят на него. В этот момент лифт остановился. Все трое посторонилась, пропуская Веронику. Но когда Андрей приготовился шагнуть следом за женщиной на этаж, старший из них, как бы невзначай, заступил ему путь. Андрей замешкался на мгновение, но этого было достаточно, чтобы створки закрылись прямо перед его носом и лифт снова мягко заскользил вниз. Вместе они спустились на первый этаж. Все трое вышли, а Андрей остался в кабине. Старший обернулся к нему, зло и беззвучно пошевелил губами и несколько раз угрожающе выбросил руку в строну Андрея. Дальнейшего Андрей не видел. Двери лифта опять захлопнулись. Он наугад нажал одну из кнопок и поехал вверх. Еще с утра пустынный ночью берег превращался в пляж, до отказа набитый, заваленный купающимися, загорающими, играющими в волейбол, жующими под тентами, смеющимися, бегущими, стоящими, несущими мороженое и прохладительные напитки прямо в воду, слоняющимися просто так или рыскающими во все стороны глазами в поисках объекта для знакомств... Три девушки, чей наряд составляли лишь едва читаемые "бикини", стояли, прикрыв глаза от солнца и заведя руки за головы. Бориска Николаевский прошел было мимо них, но остановился. Вопросительно посмотрел на Андрея: — Картинка живописная... Ну что, этих берем? Андрей не ответил. Смотрел на Веронику. Она находилась в самом центре столпившихся вокруг нее иностранных участников конференции, которых вскоре должны были на катере отвезти на индивидуальную экскурсию, и терпеливо переводила им слова солидного господина огромного роста. У него был абсолютно голый череп и колоссальных размеров вываливающийся из плавок живот. Видно один из местных боссов или князьков, организовавший эту поездку не без выгоды для себя. Сэр Джонатан тоже был здесь. Все, кроме Вероники, были в купальных костюмах, то бишь, в плавках. Она единственная на весь пляж стояла, облаченная в ослепительной белизны джинсы и черный обтягивающий свитер, делающие ее фигуру тонкой и соблазнительной. Но при этом она казалась еще более дерзкой и неприступной. Вероника как бы держала всех на расстоянии. Она холодно выслушивала отпускаемые в ее адрес комплименты, а если и улыбалась, то выходило это у нее как-то натянуто и заученно. Закончив переводить, Вероника сказала своим подопечным что-то такое, отчего физиономии у мужчин вытянулись и сделались расстроенными. Оба немца тут же подступили к ней и залопотали что-то на своем скверном английском, пытаясь ее уговорить. Андрей разобрал только одно слово — Sorry, которое немцы успели повторить несколько раз. Но Вероника их осадила, быстро и решительно. Остальным "сделала ручкой", после чего повернулась и направилась прочь. Мужчины еще долго провожали ее взглядами и огорченно качали головами. — Пошли нырнем, — Бориска потянул Андрея за руку. Не отвечая и не обращая на него внимания, Андрей натянул на себя майку и джинсы, сунул ноги в кроссовки и быстро зашагал в сторону, где за углом гостиницы совсем недавно скрылась Вероника. Обойдя здание, Андрей огляделся. Вероники нигде не было. Круто в гору поднималась едва заметная тропа. Он дошел по ней до маленькой рощицы оливковых деревьев, где тропа разом обрывалась. Андрей растерянно потоптался на месте. Он решил, что опять упустил Веронику и, досадуя на себя за нерасторопность, решил уже прекратить поиск, когда вдруг, очень близко впереди себя, увидел бабочку. Андрей едва не вскрикнул от радостной неожиданности. Это была цинтия, айлантовый шелкопряд, принадлежавший к семейству бабочек-павлиноглазок или сатурний. Размах крыльев ее достигал пятнадцати сантиметров, так что спутать ее с другими бабочками он не мог. Цинтии обычно не блещут красотой, сатурнии — исключение. На бархатных крыльях переливались золотистыми, коричневыми, розовыми тонами серебряные и перламутровые пятна и полосы. Крылья украшал простой, сдержанный, изысканный орнамент, будто выписанный талантливым живописцем, где сверкали радужные пятна-глазки...>>> <<<ПРОДОЛЖЕНИЕ>>> вернуться к содержанию вернуться в ДАРЫ МОРЯ вернуться на ОСТРОВ РУСАЛКИ |
